Антон Люциев |
ЛЖЕПРОЛОГ [2002]
Времена Влюбленности Здесь я боюсь Д. Озерский I Хорошо иногда вот так взять и сходить в театр Нагло занять этот, самый престижный партер И наблюдать, как исполняют то молитву, то паперть. Думать о том, что так, слава богу, не могло быть с нами, Попутно играя старинными дедовскими часами, Изредка поглядывая, о чем на сцене говорят голосами. Вот парикмахером быть гораздо труднее. Запоминать, где кому длиннее, где ровнее, Да так, чтоб покрасивее и поскорее. А я, например, привык, одинок и печален. И сколько бы мать слезы не источала, Она не поймет - одиночество - символ начала. Ну да, куда без этого, разумеется, Возлюбленный идеал, как и у меньшинства, имеется. Она так прекрасна, что ради неё я и застрелится. Но все это так - игры для взрослых в бирюльки и ноты. И не пытайся отговорить меня! Что ты Имеешь в виду!? Уж ли признак дремоты На лице твоем я невзначай помечаю!? Что, страсть вдруг так быстро на старость меняет!? А кто бы здесь знал, что здесь все означает!? Прекращать философствовать без темы иногда необходимо, Хотя для большинства людей философия проходит мимо Ушей. Да и не только ушей - мыслей и взоров мимо. Странно вот так вот сидеть, не сделав ничего по программе, Корпеть над строящимися и разрушающимися мостами, Да марать бумагу за никчемными делами. Кто-то понял одно, а кто-то понял другое. Мне, как человеку, ничего не надо, кроме счастия, кое Для всех относительно. И потому - оставьте меня в покое. II Ответственность за кого-то становится полной, Только когда этот кто-то тебе дорог. Без берега волны Могут существовать. Но не берег без оных. Взгляды в глаза могут сказать куда больше разговоров в уши Настолько, насколько чувства могут сказать больше оружья, Человек - больше ласточки. Хуже Жизни есть только другая жизнь - та, Которая проходит в одночасье, как будто с листа Стерли фигуру ластиком. Коли до ста Ты считать не умеешь, то считай до "пока". Ожидание встречи. Но та минута так далека, Как близка к повседневности эта строка. А иногда становится похоже на игру в твои преферансы, Когда все зависит от ума и расклада карт. А шансы На выигрыш равны шансам на проигрыш. Остаться Легко в дураках, но и победа не без везенья. Все то же самое. Скоро снова понедельник, А во вторник зачеты по правилам жизни и поведенью в постели. А пока бей в барабаны, играй на бубне Ведь, может, в какие-нибудь летне-зимние выходные будни Яд твоих мыслей и чувств растворится, став ядом трупным. И хочется спросить: "Почему!? Ведь я так долго был против!" Но ответа не слышно, и, хочешь-не хочешь, Та старая тварь размелет все кости и даже не спросит. Кое-где приближение к философии или просто спасению стиля Не имеет особого значения, ведь мысль - такая сила, Что ничего не повторяет. Хоть и это где-то уже было. …Снова тот же портрет в позолоченной раме. Страсть и желанье - обманка, как сказал мудрец в телепрограмме. И еще он сказал, что действовать надо умом, а не сердцами. III …который шаг, но мне слова ищется в битых осколках Того, что когда-то было разумом, бесчестные иголки Мысли. Хотя, если вдуматься, поиски столь тщетны, сколь и долги. А, все равно не смыть с рукавов! Лица, бесспорно, страшнее Смерти. Классику не испортишь пением глупых канареек; Кровь была кровью и будет кровью. Отвергая сомненья, Я иногда хочу почувствовать себя из племени людей в капюшонах. Да только куда вот деваться от сонмов предрассудочных стонов, Что разносятся в тесных разума коридорах, Не догоняя. Глубже все, раз за разом Я в себя лишь хотел поскорее уйти, не желая остаться, Может, стал странноват, охраняясь щитом из абстракций. Но ровно через одну и одну неделю после Двадцать девятого ты меня спросишь, Почему зима не переходит в лето, а лето - в осень, И также обратно (люблю ли тебя). Из ответов Того, что подходит, здесь, в принципе-то, и нету. Раздетым Себя ощущаешь весной, будто сумерки летом Спустятся на свечи. И кто-то знакомый Предложит менять на тряпье из соломы Доспехи из меди. И, глубже все в коме Мне станется либо продать себя раю, либо предать бесов. Это все не в моем стиле. Не в моих интересах Пытаться сжигать и гореть. Ты считаешь, что честно Слова как окурки разбрасывать гнилью По книгам. Зато у меня есть избыток унынья. Сказал, что мой храм - катафалк, так за правду плачу и поныне. И останется кричать во всю глотку: "I am eternal!", Не забыв перекрасить все, что было черным В более черный. И помнить: знамена даются не лучшим, а обреченным. Падаль так умирает Пела тенью сокола Живым-неживым Д. Озерский Падаль так умирает: Последние камни растают, Как лепестки на панели. А жалко, что мы не успели Вернуть то, что было по праву. Людей недокрепкого нрава Найдется, но перемало. А жалко, что ты не узнала, Как можно ловить стаи молний, Как трудно мгновения вспомнить Моих прошлогодних страданий. Лишь только в местах обитанья Несчастных, подобных Христосу Есть первоначальные взносы За нечто, подобное страху. Попробуй уйти - нет, не сразу Дадут тебе молвить лишь слово. И, будь к ничему ты готова, Хоть как переплюнут высоты. И, чувствуя вкус позолоты Тебя раздербанят на части. Вот где апогей сладострастья! А я то все думал, что в песнях, В театрах, в красотах небесных. А все идеальное - близко. И если рожден ты безликим, То вечно ты будешь известным. Что ж, каждому - знать свое место. А я буду странным и нежным, Пытаясь уйти в бесконечность. Спасти всех. Увы, невозможно. Логический вывод: мы тоже Когда-нибудь будем в могиле. Сейчас наша кровь не остыла Пока. Интуиция скажет, Что может вот так быть бумажной Душа у меня - мостовая. Ни мысли, ни боли не знает. Я жду в ожидании - тщетно. Хотя красота беззаветна, Я здесь, а она не узнает, Что Падаль так умирает. Тыща семь Всех, кто были до меня Закопали, закопали. О. Гаркуша I За мостом, За безумцем Вижу будущность прошлого - пули. А потом Будешь лучшим, Если, страшно сказать, будешь. Рим-Москва. Взгляд экспрессом - Правда или попытка казаться? На словах Я - маэстро. А на мыслях - смотритель станций. Тыща семь До бессмертья. Пустота всеобъемлет раздумья. Насовсем Я, наверно, Не уйду, если в общем буду. II Вифлеем. Азеф Йодли. Он глядит на меня с усмешкой. Тыща семь. Трудно вспомнить, Что здесь я, ну а что - надежда. Мир без ног, Черно-белый Беллетрист с глазами из меха. Весь ваш Бог - Ваше дело; А по мне, ваша новая веха - Нищета, Холод-травы И останки бывшего правдой. До конца Я, пожалуй, Ни за что посреди не останусь. III Все абсурд. Все абстракцья. Недомолвоки. Бред. Восемь тридцать. Средь скульптур Я - не я, а Привлекательность для туристов. В руки - крест. Стержень - в череп. И по кругу, по линии танца. На земле, Я уверен, Не хотят, чтобы здесь я остался. Тыща семь За молчанье. А за скупость еще лет десять. Я ни с чем. Я нечаянно. Не расстрелят, значит повесят. Вышла из комнаты Никого не жалко, ничего надолго… Д. Озерский …только права, Я опять проиграл. Меньший провал - размером с величье. Сотни картин. Пустой пьедестал. Как обычно. Черви внутри. На столе - козыри. Куда-то. Неправда. По привкусу взгляда. Старый раввин. Открытые дни. Так и надо. Как-то не здесь. Всех и не перечесть. Стремление быть будто ею понятым. Псевдоулыбка И самолесть - Плакаты. Как идеал. Стены зеркал. Белый отглаженный свитер. Без пятен. Так или либо. Опять проиграл. Все ясно. Неоконченный отрывок посвящение Бродскому И только Там и около… Д. Озерский Асимметрия, дисгармонья, рефлексия… А в треугольнике крови (есть счастья символ) Легко поместится сам Он, как свойство власти, Попытка вычертить точней на взгляде правду, Как чувство цвета, умноженье мира, Как пафос антиквариата, тень капризов, Как признак страха дня, что мысли любит красить, Пытаясь снова правду четче вычертить на взгляде. И мы пойдем за Ним, Ему не повинуясь, Его не восхваляя не вчера, и не давая благодарствий. Без флагов, без одежд, надежды без, без веры, Но зная, что, наверное, куда-нибудь прибудем, Почувствовав шестое сладострастие безумья, Почувствовав, что не достойны боли, страха, страсти, Почувствовав, что как прекрасно её тело, Почувствовав, что не играем ни в детей, ни в судей, И не играем в то, что сущность и что тайна лика, Не в то, что тайна лика, славы зерна, Не в то, что зерна и долги, что не прощёны, Не в то, долги что и что смерть, и что слова-вороны… Тот механизм, что заставляет время тикать, Что заставляет так хотеть всю вас истрогать, Что всё-таки будь просвяты кресты-иконы! Позируем Эль Греко*. С нас, умалишенных… * - испанский художник; рисовал святых с душевнобольных Anno Satanas Кто дома? - А дома я! Д. Озерский В предвкушении праздника. Помня о главном. И она улыбнулась одной моей фразе... Как пожизненна смерть, как податлива правда; Как нетрудно увидеть не то, что не надо, Все отдать, чтоб не думать, молчать, чтоб не сглазить, Принимая как дар причисление к стаду И подкормку обманом. Но хватит! Довольно! На повешенных древо - единственна помощь. А количество ран на плечах - как погоны, А из глаз почему-то воняет паленым… Что бы сделать еще, чтоб не знать и не помнить?.. Приближенье Антихриста. Голос Тассоне*. Воплощение злобы, венец богохульства - Все моленья мои и деянья, и жесты. Нет Отца. Нет Иисуса Христа. Нет и Духа. Пред крестом преклоненье, воздетые руки Приведут к обезличенью и обесчестью Построения слов и писания буков. Заклинательный слог. Пальцы - темные знаки. Всё - попытки деленья себя на остаток, Утвержденья о том, что лишь зло полноправно… Дела нет до того, кем была ты когда-то. Я на скальпе твоем начерчу пентаграмму В предвкушении праздника. Помня о главном. * - персонаж книги Д. Зельцера "Знамение"; один из монахов, принимавших роды Антихриста Многоточье Все тебе никак не обмануть Что-нибудь такое… Д. Озерский …Влиянье извне. Вероятность Порядка пяти тысяч сотен. Процесс погребения страха - Как лжесилуэт лжесознанья, Но траурность нынче не в моде. Остаться мне или оставить? …Коль вместе, что дальше-то с нами? Нас хватит на вечность, иль дольше? Ведь я как без пламени пламя, Когда без тебя. После бала Мне трудно быть качеством ночи, А ты привыкай быть усталой. …Естественно лишь многоточье… До встречи. Свободна? Ну, здравствуй. А знаешь, достаточно очень. Ведь форма единственна - сфера, Все прочее - качества масти. Увы, но я снова не первый… …Без маски впервой - так уж вышло… Когда-то бывало больнее… Теория четкости мысли Не действует между нагими. Твой взгляд - словно космос - не тлеет. Мой разум - как солнышко - стынет. …Я твой идеала бесстранник. Чуть страшно…ну и…разве…что же… Чем кончится: темною спальней? Иль, может быть, чувства расходом? Иль, может быть, словом порожним? Дождемся, дознаем, досмотрим… Однако…в том случае…если… Ну вот…так вот…вроде бы…как бы… Беседа…о личности…в-третьих… Я ранен…как женственно небо… А, яд на сей раз не отравлен? Ну…может быть…как-нибудь…мне бы… Брат во Антихристе Я уже все забыл, Ты уже все сказал. Д. Озерский За всем - прославление чистых размеров Величия. Все-таки, я не уверен, Как выбор. Значения здесь не имея, Я годен лишь до истечения срока, А после - растащат мои рассужденья, Потворства желанью, блажения тела… Похоже, придется сдыхать одиноким… Похоже, я грешник; похоже, я падший. Восстать ли мне после твоих ритуалов? Прямой ли мне быть или просто отрезком? Создать ли мне в снах состояние неба? С каких это пор ради смерти я весел? С какого периода я в недостатке? Ведь я здесь чуть раньше, чем я, вроде, не был… "Он проклятый! Он обречен на сожженье! Порвать на куски! Перерезать на вены!" Предчувствие…страх…исступление…скорость… Мой брат во Антихристе! Где ты? Ответь же! Я, кажется, Бога решил переспорить… Чу! Ржание ангелов. Топот надменный. Их внешние лица. Скопление трещин… …Я все еще здесь. Да и ты не уходишь… Нет, не сотворить нам перфектной породы. Свободность и мысли не свойственны здешним. Ты лучше скажи мне, где путь к Бафомету*, А я, как сумею, сложу тебе песню… Мы временны так же, как мы непригодны. Мой брат во Антихристе…Где же ты? Где ты? * - одно из олицетворений Дьявола Вике Ты до сих пор меня ненавидишь, и это до боли приятно. Я же теперь превращаю добро в рубли и чернильные пятна. Ты до сих пор остаешься прекрасной, и это до мерзости мило. Я же теперь представляю собой совокупность безумья и гнили. |